Никто и никогда не угонял 15-летнюю Катю на принудительные работы в Германию. В другое время она родилась и живет, но тем трагичнее ее воспоминания о родной бабушке Софье Федоровне Яромик (в девичестве Шиманица).
Давно это было. Семья Федора и Кристины Шиманиц по меркам того времени была небольшой: три дочки подрастали. Бог не дал сына. Одно утешало Федора: красавицы, помощницы. Радость и счастье жены. Самая старшая Мария, потом Софья, а за ней и Антонина.
Жили на хуторе в лесу, недалеко от деревни Огородники. Здесь же – еще три семьи. У всех дети, хозяйство. Жили не богато, но и не бедствовали. Лучше во всяком случае, чем в деревне. В собственности была земля. Много земли. Работали, как и полагается, с утра до ночи. И так день за днем. А тут война. Неспокойное время. Лихое. Не знаешь, кто постучится среди ночи. Больше всего, конечно, донимали фашистские прихвостни-полицаи. Все забирали, что под руку попадало. Ничем не брезговали. Да и партизанам надо было хоть как-то помогать. Никогда без куска хлеба не уходили они от Федора Иосифовича.
Но самым страшным оказалось время, когда стали угонять молодежь на принудительные работы в Германию. И не было от этой беды-напасти никакого спасения. Не обошло это горе и семью Федора Шиманицы. Пришло оно нежданно-негаданно. Марии в тот день дома не оказалось. Ушла куда-то по своим делам. Тоня по возрасту не подходила. Забирали только совершеннолетних. А вот кареглазая смуглолицая Софья пришлась как раз кстати.
8 мая 1944-го… Эта дата запомнилась на всю жизнь. Весна. Все благоухало. А тут такая беда: доченьку-кровинушку забирают в рабство. Угоняют навсегда! Какое сердце могло выдержать такую боль? А сердце матери?.. Бежала следом за машиной, плакала-кричала Кристина Васильевна. Мог ли кто в той ситуации пожалеть, посочувствовать матери. Понять ее.
Согнали их, молодых и сильных, со всей округи, повезли в Волковыск. Там в товарные вагоны погрузили. Словно скот. Ни воды, ни еды не давали. В вагонах душно, грязно. Редкие санитарные остановки. Отходить можно было метров на пять, не больше. Стреляли сразу, без промедления и предупреждения.
Ехали долго. И вот уже другая страна. Выгнали всех из вагонов, поставили в ряд. Начался торг-осмотр. Покупатели внимательно разглядывали новую рабочую силу, с холодным лицами, с каким-то презрением и равнодушием. Новым хозяевам эти «русские» были совершенно безразличны.
Софья боялась и не хотела идти в чужую семью, тем более одна. Надеялась, что возьмут ее вместе с «сестрой». Так назвала она свою подругу Надежду Пекарь из деревни Манчицы. Однако пожилая немка, с виду очень важная и надменная, нуждалась в помощи только одной девушки. Да и молодая фрау, ее невестка с младенцем, тоже была против двух работниц. Много злобы и ненависти копилось в их душах, чужих и непонятных.
Работы в доме было невпроворот. Первое время, чтобы отвлечься от горьких мыслей, делала Соня больше, чем от нее требовалось. Усталость не брала. В доме надо было порядок навести, перины после кошек с котятами хорошенько выбить (очередной каприз молодой фрау).
По хозяйству дел не меньше: огород, коровы, заготовка кормов. А через некоторое время прибавились и новые хлопоты: пожилая немка доверила кухню. Жарить, варить, готовить на пару – все стало входить в обязанности Софьи. Трудолюбивая, умелая девушка быстро справлялась и с этими поручениями. Даже иногда оставалось несколько свободных минут поплакать-погоревать. Так домой хотелось. Нелегко на чужбине, все не мило. Страшно. Каждый раз казалось, что новый день уже никогда не наступит.
Молодая фрау часто получала с фронта письма с фотографиями. По ее настроению можно было судить, насколько хорошо шли дела у мужа, воевавшего на Востоке. И вот однажды, после очередного письма, обе немки спешно решили уехать с насиженного места. С переездом они очень торопились. Решили и Софью с собой забрать. Ничего, что русская. Слезы, уговоры ни к чему не привели, результата не дали. И чем бы все это закончилось – неизвестно. Но случилось чудо: пожилая немка проговорилась, мол, всех решено согнать в большой сарай и взорвать. «Глухой телефон» заработал быстро. Кто смог – стали убегать. Ночью. Босые, полуголые. Бежали, куда глаза глядят. На грохот пушек. На звуки приближающейся канонады. Бежали. И никто не знал, сколько времени прошло. Только случалось, как кто-то вдруг падал замертво: это шальная пуля обрывала чью-то молодую жизнь. Или земля поднималась вверх столбом: кто-то подрывался на мине. Много людей погибло в ту роковую ночь. Погибла и Нина, подруга из Порозово. Но все равно бежали вперед, сколько было сил. Этот бег остановили… советские танки. Беглецы выскочили прямо на них. Сколько было радости, счастья! Трудно было поверить в то, что остались в живых, что смогут, наконец-то, вернуться домой. Только в конце войны Софья увидела родных.
Давно это было. Очень давно. Софья Федоровна иногда вспоминала, рассказывала о пережитом внучке Кате. Иногда звонила подруге: «А помнишь, Надя?..» На другом конце провода слезы-мольба: «Да забудь ты эту проклятую Германию! Забудь!..»
К сожалению, нет уже в живых ни Софьи, ни Надежды. Дети, внуки знают об этой трагической страничке в жизни близких им людей. Знают. Помнят и понимают: подобный ужас никогда не должен повториться. Никогда! Сколько будет жить род людской на прекрасной планете Земля.
Валентина ХАМЧУК.
Фото из семейного архива.
