Достигнув зрелого возраста, я все чаще и чаще вспоминаю своих отца и мать, а также дедушку и бабушку по материнской линии. Сколько старшему поколению пришлось пройти различных жизненных, порой нечеловеческих испытаний и при этом с гордостью выйти победителем, остаться человеком. Служить примером для окружающих людей, своих детей, односельчан.
Мой отец Евгений Маркович Снуйко родился в местечке Глуск Бобруйского уезда Минской губернии. Он ровесник Октябрьской революции. Учился в школе. Закончил Бобруйский медицинский техникум. Был призван в ряды Красной Армии. Служил на Дальнем Востоке, в Амурском крае. Пришлось испытать на себе суровые сибирские морозы. Некоторые военнослужащие теряли сознание, замерзали. Отец, вспоминая, рассказывал, как тигры с постов похищали красноармейцев. Но тигра удалось обмануть: сделали чучело, похожее на человека. Одели в солдатскую шинель, на голову – «буденовку». В чучело спрятали гранаты с взведенной чекой. Среди ночи прогремел взрыв. Больше похищений солдат не было.
В 1941 году после демобилизации он вернулся в родную Беларусь. Был направлен на работу в деревню Новая Дубрава Октябрьского района Гомельской области заведующим фельдшерско-акушерским пунктом. За две недели до начала Великой Отечественной войны мои родители сыграли свадьбу. Свадьба была особенной, ведь мой дедушка Иосиф Яковлевич Роговец был председателем местного колхоза. Как бывшему красноармейцу-буденовцу ему доверили этот пост.
Дедушка отдавал в этот день замуж двух своих дочерей. Старшая дочь Мария, учительница русского языка, выходила замуж за своего коллегу Леонида Губского, учителя математики. Он был призван в ряды Красной Армии, стал летчиком. Леонид пропал без вести при обороне Москвы и так и не узнал, что у него родился сын, который впоследствии стал кадровым офицером. Младшая дочь Надежда, моя мать, выходила замуж за местного доктора.
Через две недели началась война. Счастливая жизнь молодых людей была перечеркнута нашествием на нашу землю немецко-фашистских оккупантов. С первых дней войны отец участвовал в эвакуации людей и колхозной собственности вглубь страны.
Решением райкома партии отец был оставлен по месту жительства для подпольной работы, для формирования партизанского отряда. По заданию руководства ему пришлось агитировать дезертиров, ранее призванных военкоматом в Красную Армию, но сбежавших назад к своим семьям. Отец обходил ночью эти семьи и передавал через жен и матерей, чтобы мужчины не отсиживались дома, а явились с повинной в лесной массив в партизанский отряд. Отец задание выполнил с большим риском для жизни. Более 10 человек прибыли к месту сбора. Впоследствии эти «дезертиры» храбро сражались за Родину, были награждены орденами и медалями.
Непосредственными организаторами партизанского движения в Октябрьском районе были будущие Герои Советского Союза Тихон Бумажков и Федор Павловский. Мой отец воевал фельдшером в партизанском отряде «За Родину» с января 1942 года по июнь 1944 года.
Время сражений с врагом, время скитаний, страданий, горестей и печали. Каждый день партизаны уходили на боевые операции: подрывали мосты, взрывали железнодорожные составы с техникой и живой силой противника, громили немецко-полицейские гарнизоны. Вот лишь несколько эпизодов, которые довелось услышать от отца и матери.
Соединение партизанских отрядов решило разгромить в одном населенном пункте немецкий гарнизон. Но командование не учло, что у немцев были танки и бронетранспортеры. Командир дал указание отцу, чтобы он передал приказ на отступление соседнему партизанскому отряду, чтобы исключить потери личного состава. Передав приказ, отец возвратился на место дислокации своего отряда. Но, увы, никого не застал, отряд ушел. А сзади уже слышны пулеметные очереди, лай собак и немецкая речь. Развернутым фронтом немцы начали прочесывать лесной массив. Отец остался один против движущейся цепи врагов. Все, прощай, жена, Родина, вот и закончилась молодая жизнь 25-летнего партизанского доктора... До встречи с врагом оставалось несколько десятков метров, как вдруг кто-то окликнул: «Женя, доктор, прыгай сюда». Огляделся – впереди упавшая береза, под ней глубокая яма. Прыгнул в нее, а она до краев заполнена водой. Корни веревками висят над ней, глубина до 2 метров, чуть не захлебнулся. Схватился рукой за один из корней, осмотрелся вокруг, а рядом партизан из другого отряда. Сидят ждут, вдруг повезет, пройдут, не заметят. Вот совсем рядом справа и слева слышны голоса и лай собак. И тут партизан говорит: «Женя, я не могу, буду стрелять». Отец схватил его за винтовку: «Не смей, может, пронесет». И чудо свершилось: буквально в двух метрах от них, с автоматами наперевес прошли цепью фашисты.
Все дальше и дальше отходила вражеская цепь. Они были спасены. В яме отсиживались до самого вечера. Вылезли из укрытия и пошли на место сбора партизанского отряда. Пробираясь через трясину, несколько раз чуть не утонули в болотной жиже. Наконец показался берег. Вздохнули, что прошли чертово болото, вдруг слышат окрик: «Стой, стрелять буду!» Смотрят – впереди стоит высокий человек с ручным пулеметом Дегтярева. Пулеметчик был оставлен партизанами для прикрытия отхода. Он стоял с пулеметом наперевес, нацеленным на них. Вдруг замахал рукой, мол, идите ко мне. Подошли, а он и говорит: «Ну, хлопцы, если б не было у тебя, доктор, сумки с красным крестом, то я бы вас положил в болоте». Часовой думал, что это шли по болоту заблудившиеся немцы.
Идут они дальше втроем, рассуждают: можем в случае чего и бой принять. У отца пистолет ТТ, у одного партизана винтовка, у другого пулемет. В общем, даром жизнь врагу не отдадут. Приходят на место, а там сидят на поляне партизаны, обедают. Как увидели нас, все вскочили, начали обнимать. Говорят: «А мы, ребята, за ваш упокой уже выпили». Вот так на всю жизнь осталось у отца это жуткое воспоминание.
(Продолжение следует).
Владимир СНУЙКО.
