Война в Афганистане… Наша боль, наши потери. Для целого поколения советских людей она стала судьбой горестной и печальной. И не потому, что война, а что еще хуже – чужая, непонятная. И они, юные, необстрелянные, только-только ступившие за порог родительского дома в свою взрослую жизнь, и уже – солдаты. Вчерашние школьники, чьи-то сыновья, друзья, ребята-соседи.Афганистан... Страна не европейская. Народ, обычаи, язык – все чуждо по духу. Ни лесов, ни полей... Все здесь в диковинку. Желтая пустыня. Ветер-«афганец», словно мелкая пудра. А как закрутит, завертит, и повиснет пыль в воздухе на весь день. Солдаты шутили: за время службы успели «съесть» целый кирпич. Темно-коричневые горы. Огромные, неприступные. Днем жара, ночью холод. Все такое не родное. А вот дома! Там отец, мама, у кого-то невеста. Там остались мечты, планы на будущее. И та взрослая жизнь, самостоятельная и интересная, которая так и не успела начаться. А так хотелось поймать свою жар-птицу и обязательно удержать ее за хвост в сильных молодых руках. Ах, мальчишки, мальчишки! Вам самой судьбой уготована роль иная. Вы защитники. Вы всегда там, где опасно, где трудно. Там, где порой убивают. Так уж повелось испокон веков.
Афганистан... Никто его не выбирал. Безусые, прожившие свои неполные восемнадцать в мире и спокойствии, они четко следовали приказу. Верные воинской присяге, убежденные в том, что защищают интересы Родины, оказывают помощь дружественному народу, они остались верны и Родине, и солдатскому долгу. Спустя четверть века после тех событий все, кто вернулся домой, могут сказать без сантиментов, честно, по-мужски: «Мы честны перед тобою, Родина. Мы все прошли, что выпало нам...» О том, что выпало на долю бывшего воина-интернационалиста Александра Чмака и наш рассказ.
«Чувству долга и братства доверился»
И не пожалел. Только на войне ты можешь понять, кто есть кто. Война всегда проверяет на прочность духа и человечность. На смелость и героизм. О себе могу сказать так: «Я не прятался в щели, осколкам назло, научившись не думать о них. Я не трусил в бою и друзей не бросал…» – С чего начинался для вас Афганистан, Александр?
– Как у всех, обычно. Приказ – и учебка в Марьиной Горке. Потом поездом в Казахстан, дальше самолетом. Для большинства Афганистан начинался с аэропорта, им и заканчивался. Повезло – шел по взлетной полосе, нет – опять самолетом: тяжело раненых в Союз отправляли «грузом 300». Отсюда, из аэропорта, начинался и последний путь домой – «груз 200».
– Как относилось местное население к советским солдатам?
– Нормально. Афганцы – народ воинственный. С оружием умеют обращаться с самого детства и пускают его в ход по самым разным причинам. Вот и получалось, что днем они с мотыгой, ночью с автоматом.
– Страшно было?
– Война... Разве об этом думаешь. Чувство самосохранения в юности притуплено. На войне живешь на адреналине. Смерть видел часто. Даже косточки солдата собирал в плащ-палатку. Моджахеды подбили КАМАЗ с боеприпасами – парня вмиг не стало.
Я внимательно слушаю, а мои мысли, словно скакуны, несутся куда-то, не остановить. Хочется о многом спросить. После Афганистана Александр поседел, а в глазах застыла какая-то печаль. Многое пришлось испытать ему на той войне. Многое пережить. Для него война оказалась долгой: два с половиной года тянул он солдатскую лямку. Почему затянулась? Он водитель БТР. А их увольняли в последнюю очередь. Надо было дождаться замену, тем более, что она из Союза вовремя никогда не приходила. Не только дождаться, но и обучить молодого неопытного солдата. А это еще месяца два. Я прошу Александра рассказать, что это за служба такая – водитель БТР.
– Бэтээры сопровождали колонны боевых машин с продуктами питания, боеприпасами, горючим («наливники»), пехоту на место службы. Если взвод уходил на операцию – солдаты на броню, и бэтээры вперед. Путь по горным дорогам сам по себе не из легких. А при нападении моджахедов на колонну машин дорога превращалась в ад. В первую очередь стреляли в середину колонны, чтобы остановить движение, а потом полностью уничтожить. Горящие машины сбрасывались в пропасть, причем любой ценой. Так освобождалась горная дорога. Движение возобновлялось. И колонна шла вперед. В особых случаях сопровождать колонну нам помогали и вертолеты. Мы должны были во что бы то ни стало довести колонну машин к месту дислокации.
«Просто я был счастливей других»
– В кабине бэтээра помимо меня, водителя, еще командир, пулеметчик и десант в восемь человек. Единственная опасность для водителя БТР – минометные и ракетные обстрелы, мины и фугасы на дорогах. Бэтээры взрывали часто. Мой трижды, а один раз реактивный снаряд прошил его навылет. Как остался в живых тогда – не пойму.
Да, война и смерть всегда рядом идут, бок о бок, как две неразлучные подруги. Но в жизни есть еще и ангелы-хранители. Не случайно икона «Божия Матерь с Младенцем на руках» почему-то упала на спящего Александра. Висела та икона в углу над кроватью раньше и сейчас там же висит. Хороший был знак! Но никакого значения будущий воин-афганец этому не придал. И только потом, пройдя весь ад и ужас, задумался и понял: то был знак свыше. Александр оказался в горной части Афганистана, ущелье Панджшер. Бои шли там смертельные, кровопролитные. Много полегло наших солдат. Раз, а роты как и не было. «Все мы были там на волосок от смерти», – уверен бывший воин-интернационалист.
– У боевых действий в горах есть своя специфика?
– Что такое горы для тех, кто их отродясь не видел? Не совсем привычно. Хотя пришлось и на них взбираться. Доводилось носить в горы нашим солдатам хлеб в мешках, буханок по двадцать. Тяжеловато было, но справлялись. На то и солдат, что ему все по плечу, все по силам. А иначе просто и быть не может.
«При свече, с иконой и мольбой,
Седая мать ждала с войны...»
Матери всегда ждали и по-прежнему ждут своих сыновей. Верили и надеялись. Ждала своего сына и Елена Николаевна. Но чего ей стоило то ожидание? Будто и письма вовремя приходили. Правда, не так часто, как хотелось, но приходили. Сын писал, что жив-здоров. Однажды... В дом вошли военные. Трудно сказать, что за мысли пронеслись в голове женщины, но стены дома куда-то стали уплывать, а пол из-под ног уходить. «Не-е-е-т!» И черная пропасть раскрылась пред ней. Но каким было счастье, как жизнь закипела в груди, когда Елена Николаевна услышала спокойный голос военных: они спрашивали дорогу в Шадилки. Тяжело давалось матерям ожидание детей своих с той чужой войны. Ее сын вернулся.
Я не спрашивала Александра о том, нужна ли была та необъявленная война. Все и так предельно ясно и понятно: присягу, приказ никто не отменял. А еще помимо этого есть долг, простой солдатский долг. Не хочу знать и о том, было ли место подвигу на войне «за речкой». Само присутствие там – уже подвиг.
У моего героя есть мечта: он хотел бы побывать еще раз в Афганистане, конечно же, как турист. Пройти по местам боев, поклониться бесстрашию и героизму солдат. Тех, кого знал и кого не знал. Еще раз вдохнуть полной грудью воздух опаленной юности. И вспомнить... Александр рассказал и о том, как красив Афганистан, особенно города, в которых бывал (Кабул, Кандагар...), с их великолепными мечетями.
Прошло чуть более четверти века с того момента, как последняя военная колонна проследовала через Амударью, чем и завершила вывод советских войск из Афганистана. Пусть та война, чужая и далекая, будет последней в судьбе страны, в судьбе таких вот молодых ребят, каким был в те далекие годы Александр Чмак.
Александр живет в Свислочи. Работает водителем в РУП ЖКХ. Женат. Дочь и сын уже взрослые. Есть внук. Одним словом, жизнь идет. Жизнь продолжается.
Валентина ХАМЧУК.
Фото Григория ШИРЯЕВА
и из семейного архива
А. Чмака.
