Он передал память в наследство

Христофор Владимирович Грачев жил и работал в нашем районе с 1951-го по 1985 год. Был агрономом Свислочской МТС, председателем колхоза им. Черняховского, возглавлял агрономическую службу в колхозе им. Ленина, в последние годы перед уходом на пенсию работал старшим государственным инспектором по охране природы по Свислочскому району. Неугомонный труженик, добросовестный и честный человек, заботливый муж и любящий отец, он снискал уважение и авторитет среди свислочан, оставив о себе добрую память. Но мало кто знал о его военном прошлом. Хвастаться он не любил, да и вспоминать о том, что пришлось пережить, было очень больно.
Многие из нас о героях подземной Керчи знают лишь со страниц учебника по истории. Но это неправильно, если история – далекая и близкая – существует для человека только как страница учебника, которую можно выучить, а потом забыть. И, наверное, совсем по-другому воспринимаются человеком события прошлого, если к нему, сегодняшнему и завтрашнему, обратится из вчерашнего дня очевидец происходившего...
Нам, родившимся после войны, трудно представить, как это было. Мы смотрим фильмы о войне, но никакой, даже самый талантливый, режиссер не способен передать чувства людей, прошедших через войну, чувства солдат, стоявших перед лицом смерти, чувства умирающих от ран мальчишек, чувства матерей, не дождавшихся с войны сыновей...
Но об этом все равно нужно говорить, показывать, писать…
И, обращаясь к истории, мне хочется, прежде чем дать слово лейтенанту Христофору Грачеву, рассказать немного о том, что же происходило в катакомбах Аджимушкая в мае–октябре 1942 года.
Осенью 1941 года фашисты трубили о полном захвате Крыма. Но это было не так. С середины ноября до конца декабря 1941 года продолжалась первая оборона Аджимушкайских каменоломен. Партизаны запасались оружием, водой, пищей. Они нападали на немецкие обозы, снимали фашистские посты, уничтожали гитлеровцев на дорогах. В ночь под Новый 1942-й год с керченских берегов пошли в наступление наши десантники, партизаны вышли из каменоломен и ударили по врагу с тыла.
Но в мае, прорвав наши позиции, немцы начали наступление на Керчь. Кто был в это время в Керчи, помнит, как сутками гудело небо над городом, как надвигались лавины вражеских танков, как под бомбами, под огнем вражеской артиллерии наши части переправлялись через Керченский пролив...
Шла отчаянная и страшная борьба за каждый метр земли. Но наступил момент, когда уже невозможно было удержаться на поверхности. Тогда солдаты Красной Армии спустились в каменоломни и закрепились там. Так в мае 1942 года началась вторая оборона Аджимушкая. Она продолжалась до 31 октября. Пять с половиной месяцев. Это была одна из самых героических, а вместе с тем и трагических страниц Великой Отечественной войны.
Уже в первые дни осады немцы обнесли Аджимушкайские каменоломни колючей проволокой, минировали и простреливали дороги и тропы, ведущие к выходам.
Но то, что произошло в день 25 мая в подземельях Аджимушкая, было одним из самых чудовищных и бесчеловечных злодеяний гитлеровского фашизма.
Вооруженные бойцы и командиры, сражавшиеся с врагом, составляли только часть всего населения этого подземного города, и жертвой преступления немцев должны были в первую очередь стать беззащитные женщины, дети и старики. Немцы начали закачивать в каменоломни газы и забрасывать гранаты.
Жуткие, душераздирающие крики раздавались в тот день во мраке подземелий. Толпы людей, видящих перед собой неизбежную смерть, охваченные паникой, бросались к выходам из каменоломен. Задыхаясь от дыма и газа, они лихорадочно разбирали завалы, сделанные немцами, и умирали от удушья. Другие спасались, дыша через мокрые тряпки, или пытались дышать через слой влажной земли. А снаружи немецкие солдаты, хохоча и забавляясь, бросали через отверстия новые дымовые шашки и гранаты, которые, разрываясь, убивали и калечили сотни людей. Только поздно вечером перестала работать машина, закачивающая дым. Газовые атаки продолжались каждый день в течение полутора месяца. Но герои каменоломен не сдавались. Строили убежища в дальних подземельях, завешивали их одеялами, шинелями, чтобы преградить доступ дыму, хоронили умерших, спасали раненых и сражались в катакомбах, не давая шанса врагу утвердиться в мысли, что он непобедим.
Среди героев Аджимушкая был и лейтенант Христофор Грачев. Он двадцатилетним юношей в 1942 году закончил Краснодарское военное училище и был направлен на Крымский фронт…
У меня в руках пожелтевшие от времени, исписанные размашистым почерком странички. Автора этих строк уже нет на свете, но живут его дети, внуки и правнуки, которые помнят. Помнят и гордятся.
«Рота, в которую меня назначили командиром взвода, – пишет в своих воспоминаниях Христофор Владимирович, – заняла оборону на Царском кургане с задачей прикрывать переправу через Керченский пролив. Курган этот находился как раз между деревней Аджимушкай и Керчью. Это было в мае месяце. Я как сейчас помню этот бой.
Фашисты под прикрытием своих танков, с автоматами наперевес, шли на наш курган. Прямыми выстрелами из противотанковых орудий и ПТР было подбито три танка. Потом вспыхнула еще одна вражеская машина. Остальные повернули обратно. А пехоту, отрезанную от танков, мы расстреливали пулеметами. Так, на протяжении дня мы отбили четыре атаки. Но на следующий день они возобновились. Немцы с еще большим остервенением двинулись вперед. А у нас заканчивались боеприпасы. Отдельные немецкие автоматчики просочились к нам в тыл и оттуда вели огонь. Но все-таки мы сумели продержаться до вечера. Командир роты капитан Орлов собрал нас, оставшихся в живых, и сказал, что надо пробиться к деревне Аджимушкай. Но она была занята немцами, и командир роты увел нас в каменоломни. Здесь нас встретил капитан Левицкий и отдал приказ на охрану входов в каменоломни. Меня назначили командиром разведгруппы.
Кроме военных в каменоломнях было очень много гражданского населения: женщины, дети, старики, раненые. Почти не было продуктов, воды. Единственным источником воды был колодец, который находился недалеко от входа. По ночам за водой отправлялись вооруженные экспедиции. Там возникали настоящие сражения. За несколько ведер воды люди платили потоками крови. В таких условиях нам пришлось жить и бороться. Мы как разведчики в дневное время должны были выявлять расположение противника, передвижение огневых точек, а ночью небольшие группы наших солдат выходили на поверхность и уничтожали огневые точки врага, захватывали оружие, добывали воду и продукты.
С каждым днем в каменоломнях становилось труднее. У нас не было медикаментов, бинтов.
Однажды я получил задание разведать расположение гитлеровцев в деревне и забрать санитарную сумку с медикаментами в одном из погребов. Дождавшись ночи, мы с младшим лейтенантом Ольшевским незаметно выбрались из каменоломен и поползли в сторону деревни. Продвигаясь между убитыми, мы подобрались вплотную к расчету пулемета, бросились в окоп и прикончили фрицев холодным оружием. Ольшевский остался у пулемета и продолжал стрелять бесприцельно в сторону каменоломен, создавая видимость, что это по-прежнему стреляют немцы. Я добрался до пристройки, где находился погреб. Недалеко от нее были фашисты. Проникнув в пристройку, я начал открывать погреб. Боялся, чтобы не заскрипела дверца, потому что меня тут же обнаружили бы, и я провалил бы задание. А этого допустить нельзя было. Но все обошлось. Я вернулся к Ольшевскому, и мы благополучно добрались в каменоломни.
И так каждый день: разведка, вылазка, бой. Видя, что нас невозможно выбить из каменоломен, фашисты начали травить нас газами и взрывами заваливать вход в каменоломни. Люди умирали в муках. Газ вызывал удушливый кашель, рвоту. И все-таки больше всего мучила жажда. Измученные, мы стали рыть подземную траншею к колодцу. Работали не покладая рук, каждый мечтал, что еще немного, и все напьются воды. И вдруг копающие сообщают: «Воды нет. Колодец завален трупами». В этот момент по каменоломне прошел страшный стон и многие упали замертво.
Силы наши слабели с каждым днем. Многие не возвращались после вылазок – погибали или, раненные в бою, попадали в плен. Валили с ног голод, жажда, газы, тяжелый воздух подземелья.
Но какие же силы были в нас, если все это могли мы вынести, если несмотря ни на что мы верили в нашу победу.
Немцы по-прежнему травили газами и хотели завалить взрывом главный вход. Штаб приказал нам предотвратить этот взрыв. На ответственное задание пошли капитан Орлов, я и боец Корягин. Вооружившись гранатами, автоматами, мы стали приближаться к месту подготовки взрыва. И как раз в этот момент он раздался. Я потерял сознание. И до сегодняшнего дня не знаю, где капитан Орлов и любимец нашей группы рядовой Корягин. Живы ли они».
Вот такое воспоминание. Его принесла к нам в редакцию дочь Христофора Владимировича Раиса Христофоровна. Она с такой теплотой рассказывала об отце, о том, каким замечательным он был человеком: добрым, заботливым, трудолюбивым.
После войны, когда в газетах «Правда» и «Известия» были статьи об Аджимушкае и призыв отозваться всех, кто остался жив, Христофор Владимирович подал весточку о себе. Его пригласили на телевидение, где он поделился своими воспоминаниями. И к нему посыпались письма. Писали люди в надежде что-либо узнать о своих родных, оставшихся в каменоломнях, писали работники из газеты «Керченский рабочий», сотрудники Керченского историко-археологического музея, Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны. Христофор Владимирович много лет подряд ездил на место боевых сражений, снова и снова проходил по бесчисленным коридорам каменоломен, вспоминал, как были они усеяны погибшими и умершими от удушья людьми. Он был и на открытии памятника «Героям Аджимушкая», увековечившим легендарный подвиг воинов подземного гарнизона. Выполнен мемориал в монолитном бетоне в виде восходящих кверху двух пилонов из подземных скальных массивных плит. На фасаде – вырвавшиеся из подземелья воины, вступившие в смертельную схватку с врагом во имя свободы и независимости, во имя будущего.
Дочь Христофора Владимировича бережно хранит все письма, полученные отцом. Она очень трепетно относится к памяти о его добром имени, ко всему, что было с ним связано.
Раиса Христофоровна не раз сама ездила в Керчь, очень много читала об Аджимушкайских каменоломнях. Отец передал ей в наследство память о своей военной юности, и она, эта память, будет жить в сердце дочери, пока оно стучит.

Х. В. Грачев (справа) спустя годы на месте боевых сражений в Аджимушкайских каменоломнях.