«В ранний час предрассветная полумгла на западе озарилась мгновенно взблеснувшей зарницей, яростные вспышки взрывов, вздымающих к небу черные столбы земли, забушевали на первых метрах пограничной советской территории, и все потонуло в тяжком оглушительном грохоте, далеко сотрясающем землю… Тихая линия государственного рубежа сразу превратилась в ревущую, огненную линию фронта». Так начиналась Великая Отечественная война. Так начинается документальная повесть Сергея Смирнова «Брестская крепость». Книга о бесстрашных защитниках, чей подвиг стал образцом верности, героизма, мужества и славы.
Июнь. 22. Еще не взошло солнце самого длинного дня года. Люди безмятежно спали, отложив все свои дела и заботы на новый день, которому так и не суждено было стать мирным и спокойным: рассвет уже разорвало залпами орудий. Вооруженная до зубов, не знавшая поражений гитлеровская армия в тот ранний час, когда даже птицы еще не поют, обрушила смертоносные залпы на маленький гарнизон. Немецкие генералы были уверены в быстром и успешном завершении своего восточного похода. У них, таких щепетильных и до абсурда точных, все заранее было спланировано и расписано не только по дням, часам, но и по минутам. Вышестоящие военные чины уже поднимали тосты на офицерских пирушках за победный парад на Красной площади, который должен был состояться ровно через четыре недели в Москве.
Первые дни войны. Какими они были? Сейчас ответ на этот вопрос можно найти только в архивах, музеях, узнать у историков или прочитать в воспоминаниях фронтовиков. А тогда, в том далеком июне 1941 года? Что было тогда? Гарнизон застигнут врасплох, и враг торопился использовать все преимущества этого внезапного нападения. Силы защитников постепенно таяли, штурм же со стороны неприятеля шел по нарастающей: в бой вступали все новые и новые части врага, его свежие силы. Уже в первые часы крепость была отрезана от внешнего мира. «Я – крепость! Ведем бой…» Еще долго звучал ее голос в эфире. Но иссякло питание. И голос сражающейся крепости замолчал навсегда. А между тем шли тяжелые бои далеко от границы. Фронт все дальше и дальше продвигался вглубь. Бомбили Смоленск, Киев… И все как будто подтверждало правильность самоуверенных планов о быстрой и легкой победе. Но Брестская крепость держалась. Она сражалась, не зная ни минуты отдыха: противник старался измотать ее непрерывными боями, надеясь на скорую капитуляцию. Откуда брались силы? В тот трагический период никто не думал о себе. Только мысли о Родине. «Даже раненые продолжали оставаться в строю. Истекающие кровью, перевязанные окровавленными бинтами, какими-то тряпками шли в штыковые атаки». Именно они, в те первые дни, невольно заставили задуматься самых дальновидных немецких генералов. Еще бы! Война на Востоке оказалась совершенно другой, непохожей на войну на Западе. А те, кого решили уничтожить за считанные дни, дрались отчаянно и яростно, «даже неминуемо обреченные на уничтожение, советские бойцы и командиры не выпускали из рук оружия».
Да, там на Западе все было не так. Легко, без сопротивления и каких-либо особых усилий поработили и поставили народы на колени. А здесь? О, эти русские! Загадочная нация! И дело, как оказалось, совсем не в численности, не в оснащении войск, не в их боевой готовности. А в какой-то удивительной стойкости, героическом упорстве, силе духа и несгибаемой воле. Брестская крепость сражалась неистово: до последнего патрона, до последнего вздоха. Да и надежда на помощь извне все еще теплилась. Она помогала. Помогала выстоять, выдержать.
Неожиданно появился самолет. Как он залетел сюда, откуда? Покружил над крепостью, покачал крыльями – привет от Родины передал. Бойцы сумели разглядеть родные советские звезды. Это придало им силы. Они воспрянули духом. «Весь этот день в крепости дрались с особенным подъемом, и даже многие тяжелораненые выползали на линию обороны с винтовками в руках».
Для оккупантов, привыкших к быстрой и безоговорочной победе, это стало неожиданностью. Их бесило то упорство, с которым сражались защитники крепости. И враг решил не гнушаться никакими способами, чтобы подавить упорство и сломить их. Сломить морально. С самых первых дней войны проникали в крепость агенты-провокаторы, переодетые в красноармейскую форму. Они распространяли всевозможные гнусные слухи, пытаясь посеять среди защитников страх и панику. Забрасывали листовками о своей скорой победе. Расстреливали пленных бойцов и медицинский персонал на виду всей крепости. А голос из репродуктора обещал почетную капитуляцию. Но крепость по-прежнему сражалась. Русский солдат оказался на недосягаемой моральной высоте. И тогда оставалось физическое уничтожение. Беспощадное и жестокое. Фашисты свирепствовали. Жгли огнеметами – камни плавились. Сбрасывали бомбы. От этих взрывов содрогалась земля. Они были настолько сильны, что не выдерживали мощные стены крепости, и у людей шла кровь из носа и ушей. «Казалось, что не останется ничего живого». По ночам диверсанты-подрывники спускали через дымоходы пачками тол, обрушивая таким образом потолки и стены, засыпая бойцов. «Но оглушенные, израненные, полузадавленные этими обвалами люди не выпускали из рук оружия». Со стороны крепости немцы часто слышали «пулеметные очереди да трескотню винтовок». Крепость продолжала борьбу. Она не пала. Она медленно истекала кровью.
У ее защитников вдруг появился еще один смертельный враг. Жажда. В крепости, окруженной практически со всех сторон водой, солдаты страдали от ее отсутствия. Им приходилось отдавать живительную влагу детям и пулеметам. «Но самой жестокой мукой для раненых и для здоровых бойцов была постоянная, сводящая с ума жажда… Чтобы облегчить мучения, бойцы брали в рот сырой песок, пили кровь из собственных ран, но все это лишь обостряло страдания». А крепость жила. Она по-прежнему сражалась.
Если б камни могли говорить…
Знаете, но камни заговорили. «На уцелевших стенах крепостных строений, в проемах окон и дверей, на сводах подвалов, на устоях моста стали находить надписи, оставленные защитниками крепости». Эти надписи были безымянными или подписанными, нацарапанные штыком или острым предметом, второпях или обдуманно. Это явилось своеобразной клятвой. Клятвой солдата. Последним прощальным приветом Родине. Это свидетельство решимости сражаться насмерть, сражаться до конца. «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина». И дата – 20 июля 1941 года.
Брестская крепость продолжала сопротивляться и даже тогда, когда оказалась в глубоком тылу врага. Она была взята после того, как все ее защитники пали. «Умрем, не срамя». «Умрем, но из крепости не уйдем».
Стены крепости сохранили эти слова-клятву для потомков. Они рассказали нам о мужестве. И еще долго будут о нем говорить. Ведь никто из защитников не сдался на милость врага.
А над Брестом тишина такая…
Будто бы и не было войны. Тех страшных 1418 дней и ночей. Но первые дни подвига советского народа начались именно здесь, на земле Брестской крепости. «Непобедимый» фашизм сделал свой первый шаг к своей погибели тоже здесь, на этом маленьком клочке земли.
Брестская крепость. Здесь громко не говорят: слишком оглушительными были июньские дни сорок первого. Да и камни очень многое помнят. Летним утром здесь поют соловьи. Остывшие за ночь камни покрываются росой. Ее маленькие серебристые капельки похожи на слезы. Они горестно стекают по этим выщербленным стенам. И тишина…
Крепость-герой. Благодарные потомки воздвигли на местах былых боев величественный мемориал. Сюда приходят. Сюда приезжают. Идут нескончаемым потоком люди. Идут поклониться. Поклониться защитнику: солдату и офицеру – всем, кто подарил мир, заплатив самой высокой ценой. Своей жизнью.
Имена собирал по буквам
Сергей Смирнов. Это он «воскресил» имена погибших у стен цитадели. Долго искал тех, кто сражался, сумел выжить, уйти в партизанские отряды. Нашел. Написал. Честно, убедительно, искренне. Этот писательский труд сродни солдатскому подвигу. «Быть может, кто-нибудь из читателей скажет мне: зачем вспоминать о тех страшных днях, полных ужаса и крови, сейчас, в мирное время?» А есть ли у нас право забывать тех, кто на алтарь победы положил свою жизнь, свою честь? Нет. Благодарное человечество навсегда сохранит в памяти имена защитников Брестской крепости. Они были первыми, кто дал начало победе. Приблизил далекую весну. Весну сорок пятого.
Валентина ХАМЧУК.
