Елена Ивановна родилась в марте 1944 года. В утробе матери была в Германии, свои первые шаги делала на оккупированной немецко-фашистскими захватчиками земле, стояла перед лицом смерти под дулом вражеского автомата… Но была тогда слишком мала, чтобы понять, что вокруг нее идет страшная война. Слишком мала, чтобы за три первых месяца своей жизни запомнить тепло папиных рук, чтобы прочесть тревогу и страх в застланных слезами маминых глазах. Военные воспоминания она приняла в наследство позже. Приняла вместе с памятным нагрудным знаком «Узнику нацизма», которым ее мама, Вера Ивановна, в 2005 году была награждена по решению правления Белорусского республиканского фонда «Взаимопонимание и примирение», с юбилейными медалями и старыми фотографиями. Одна из них, сделанная в октябре 1943-го, очень дорога Елене Ивановне. Ведь благодаря ей она знает, каким был ее отец и что она на него очень похожа… Часть ее памяти сегодня хранит и Свислочский историко-краеведческий музей. В новой экспозиции, посвященной геноциду белорусского народа в годы Великой Отечественной войны, нашли место ее семейные реликвии – икона и редкие снимки.
До войны Вера Ивановна Юзефович жила с родителями, сестрами и братом в пущанской Тушемле. Дом у них был большой, взяли на постой учителя, здесь же проходили и занятия с местной ребятней. А пришли враги – превратилась Тушемля в дым и пепел. Хочешь в живых остаться – иди, куда глаза глядят. Так семья Юзефовичей оказалась в Гринках. Шла война, но жизнь продолжалась. Встретила Вера своего суженого – Ивана Янучка из Рудавки. В 1943-м поженились. Счастливыми бы быть молодым, но война не дала. Двадцатилетняя Вера оказалась в списках вывозимых на работу в Германию.
Семейная реликвия Елены Рахмановой
«Высадили нас на площадь, – вспоминала она, – и мы там стояли, прижимаясь друг к дружке. Тут и «купцы» приехали. Начали выбирать себе работников. И меня тоже выбрали. Поехала я на хутор к немке. Работы было много. Доила коров, огород сажала, полола. Недосыпала, недоедала. Тяжело. А потом поняла, что беременна… Когда подходил срок рожать, стала просить у хозяйки, чтобы отпустила домой. Та сначала и слушать не хотела, а потом согласилась. «Езжай, – сказала, – родишь и возвращайся. Без ребенка». Привезла меня на железнодорожную станцию. А там как раз поезд отправлялся. Полные вагоны немцев. Страшно было, но ничего. С Божьей помощью добралась. По пути у меня пересадка была. А этот поезд, на котором немцы дальше на фронт поехали, партизаны взорвали…»
Только Вера родила свою Леночку, как в их дом снова явился солтыс. Собираться обратно в Германию? Как же это? Тянула, тянула время. Так три месяца прошло. Все хорошо будет? Нет. Они схватили Ивана и увезли на чужбину вместо нее. Больше свидеться не пришлось. После освобождения пленных советскими войсками Иван Янучок там, в Германии, влился в ряды красноармейцев. Погиб 5 мая 1945-го, не дожив до Победы всего четыре дня. В шаге от смерти и Вера с дочкой побывали. Враг отступал – страшно зверствовал. Напуганные люди прятались. «Дверь открывается – немец с автоматом стоит. А у меня Леночка на руках, – не могла забыть Вера Ивановна. – Ненависти – полные глаза. Кажется, все – расстреляет нас. Момент – забегает второй, что-то быстро говорит, и оба убегают. Это же надо – такое счастье иметь!»– После войны мы с дедушкой и бабушкой вернулись в Тушемлю. Мама замуж больше и не вышла, – вздыхает Елена Ивановна. – Хотя звал ее с собой один мужчина из Прибалтики. Бабушка не отпустила, как он ее ни упрашивал. Мама родила от него Сашу. Так мы и жили впятером. Сначала маленький такой, холодный и худой домик сложили, а потом добротный поставили. Все вместе строили. Мама доски пилила, я фундамент помогала деду заливать. Дружно жили. Мама у меня хорошая была, добрая, приветливая со всеми. Только вот бы еще на папину могилу взглянуть. Очень хочется. Это где-то в Калининграде, бывшем Кенигсберге. Сейчас вот ищу. Добрые люди помогают.
Наталья ТУРКО
Фото автора
