Памятник погибшим землякам в аг. Вердомичи
«Прошла война, прошла страда, но боль взывает к людям…» На территории Вердомичского сельского совета есть места памяти, народной скорби – это памятники погибшим в годы Великой Отечественной войны землякам в агрогородках Великое Село и Вердомичи, памятный знак комсомольцам на въезде в Задворенцы и пять могил расстрелянных подпольщиков-партизан на кладбище в деревне Большая Свентица.
О чем думали убитые, расстрелянные, замученные оккупантами в последние минуты своей жизни? О том, что страшно умирать? А может, о том, что своей смертью они приближают победу? Трудно сказать, но ясно одно: ими двигали мужество, стойкость и любовь к Родине, умноженные на лютую ненависть к фашистам. Они были уверены, что «все равно в страхе побегут враги, громко проклиная эту страну с ее удивительным народом, с ее неразгаданной военной тайной». Так оно и случилось. Но какова цена тех страданий, через которые прошел белорусский народ?
В истории Вердомичей свой скорбный след оставила Великая Отечественная война 1941–1945 годов: 59 солдат-земляков погибли на разных фронтах, 23 мирных жителя были расстреляны фашистскими захватчиками.
Прошло несколько спокойных десятилетий после страшной и кровопролитной войны. В 1969 году в память о земляках и жертвах тех событий в Вердомичах был воздвигнут памятник. Это особое место. Сюда несут цветы молодые пары в день свадьбы. Здесь проходят митинги-реквиемы. Здесь пионеры клянутся быть достойными памяти павших героев. Подрастающее поколение помнит тех, кто внес свою лепту в Великую Победу над фашизмом.
В скорбном списке расстрелянных и Анна Ревина, жена офицера Красной армии. Судьба этой молодой женщины не просто трагична, она по своей жестокости просто чудовищна.
В 2015 году мне пришлось разговаривать с жительницей деревни Вилейши, что в пяти километрах от Вердомичей, Зинаидой Васильевной Скибицкой (ей тогда было 85). Вот что она рассказала:
– Первый раз Анну за связь с партизанами повели на расстрел в конце января 1944-го. На окраине леса и был приведен приговор в исполнение. Но то ли промахнулись немцы, то ли судьба решила смилостивиться, ее лишь ранили. Никто не стал проверять. Ушли полицаи с немцами, а Анна, придя в сознание, с трудом добралась до дома тети Поли, моей родной тети (где еще до войны квартировала семья старшего лейтенанта Михаила Ревина – Анна Григорьевна, 1915 года рождения, и сын Борис, 1938 года рождения). Но кто-то все же донес, что Анна жива, и через несколько дней полицаи с немцами подъехали на двух подводах. В дом зашли только полицаи и приказали молодой женщине одеваться, мол, к доктору поедем. Анна не могла ослушаться. Превозмогая боль, надела пальто темно-синего цвета, повязала пуховый платок (а была она настоящая русская красавица: высокая, статная, коса ниже пояса), но даже от порога отойти не успела – смертельный свинец пулемета вонзился в нее. Так и упала замертво.
Анна и Михаил Ревины до войны
А о судьбе отца, старшего лейтенанта Михаила Ревина, в свое время мне рассказывал сын офицера – Борис Михайлович, учитель, ныне пенсионер:
– Долгое время мы ничего не знали об отце. Он как ушел на фронт с первых часов войны, так и все. Я ждал отца, как обещал. Потом связались с родными из Куйбышева, родины отца. А в 2016 году из Германии пришло письмо, из которого узнали немного больше. Михаил Федорович Ревин, 1913 года рождения, в боях под Минском был тяжело ранен и попал в плен. До декабря 1943 года он находился в лагере для военнопленных в Нюрнберге. Умер 8 декабря 1943 года. Похоронен на южном кладбище. На плите № 77 его имя…
Вот такая она, судьба-злодейка молодой семьи из России, попавшей, как и тысячи белорусских семей, в страшные жернова Великой Отечественной войны.
Имеем ли мы право забывать, сколько стоили нам мир и свобода? Разве не было бы такое забвение предательством перед памятью павших воинов, перед горем безутешных матерей, осиротевших детей? Нет, этого нельзя забывать!
Валентина ХАМЧУК
