Вспоминать о прошлом, особенно если в нем было много бед и несчастий, очень трудно. Ведь каждый раз приходится переживать их снова. Но разве можно забыть, вычеркнуть из памяти те страшные картины войны, лишившей девятилетнюю девочку детства? Войны, кровавым смерчем пронесшейся по родной земле и отнявшей у нее отца? Каждый такой эпизод отзывается в сердце свислочанки Людмилы Константиновны Малофей ноющей болью, а на глазах невольно выступают слезинки. Она беспрестанно вытирает их уголком платочка, силясь не плакать. Прошу у нее прощенья за это вторжение в память, а она убеждает: все дети войны очень впечатлительные, потому что пережить им пришлось немало…
Горькое эхо войны
— Как война началась, мне и моей сестре Тане неполных девять лет было: мы близнецы, 4 сентября родились, — начинает свой рассказ Людмила Константиновна. — Жили мы вместе с родителями в этом же доме, только он тогда большой был, на пять семей. Все семейство Вороновичей здесь поселилось, у каждой семьи своя комнатка, только кухня была общая. Дружно жили, помогали друг другу. Наш отец Константин Александрович Воронович был председателем горпоссовета, уважаемым и почитаемым человеком. В первый же день войны он начал руководить эвакуацией жителей. Прямо напротив нашего дома, в здании, где теперь размещается сельсовет, организовали военный штаб. Поэтому все важные события происходили на наших глазах. Помню, как грузовики увозили женщин, детей, стариков. А нам на тех машинах места не хватило. Так мы здесь и остались...
На вторые или третьи сутки в Свислочь пришли немцы. Свои машины, военную технику, амуницию в парке разместили. Выстрелы, взрывы, бомбежки были чуть ли не каждый день. И слезы, крики раненых, кровь… Было очень страшно! Мы боялись немцев вдвойне, ведь они с особой жестокостью расправлялись с семьями коммунистов. А еще наш отец был связан с партизанами, с подпольем. За это тоже сурово карали. Так и жили в постоянном страхе.
Однажды (шел 43-й год) мы с сестрой были дома одни. Мама уехала на мельницу, папа — на работу на лесопильный завод (он рядом с железнодорожной станцией располагался). Видим: немцы идут к нам во двор. Прочитали, что на карточке на дверях написано (такие на каждом доме висели со списком всех жильцов на польском языке), вошли и спросили, где наш отец. Ответили, что на заводе. Они развернулись и ушли. Не помня себя от страха, мы с Таней побежали к бабушке, папиной маме, она жила на улице Пролетарской. Бежим и видим: на грузовике мужчин везут, а с ними и папа наш. Когда машина поравнялась с нами, он крикнул: «Идите домой, я скоро вернусь!» Живым мы его больше не видели…
В этот же день отца расстреляли гестаповцы. Его никто не выдал, немцы случайно узнали, что до войны он горпоссовет возглавлял. В документах одного молодого еврея, который попался в руки врагу, была подпись председателя и фамилия — Воронович. Отца тогда нашли и убили… Могилу его мама на следующий день разыскала в Берестовицком районе. Местные жители показали, где они похоронили всех расстрелянных. Тело отца потом было перезахоронено в братскую могилу на кладбище в Свислочи.
Мы переселились к бабушке, маминой маме, она на улице Дзержинского жила. Помню, что голодали, даже хлеба не было. И пенсию после войны нам тоже не платили, потому что отец погиб не на фронте. Трудно было очень, но все невзгоды пережили.
О чем говорят фотографии?
Со старых черно-белых фотографий, которые хозяйка бережно хранит, смотрят на меня две очень похожие русоволосые девушки. «Вот это — я, а это — сестра Татьяна», — показывает Людмила Константиновна. Вглядываюсь в пожелтевший от времени снимок, вижу на нем тот же открытый взгляд, ту же милую улыбку, что и сейчас. Не удержалась, воскликнув: «А ведь вы совсем не изменились!»
Хотя в жизни Людмилы Константиновны было много душевной боли, много горьких минут — куда больше, чем счастливых. Судьба не баловала ее, не раз посылала тяжелые испытания. В 1981-м году ей довелось пережить трагическую смерть мужа, разбившегося на мотоцикле. Не отчаялась, выстояла, ведь нужно было поднимать на ноги 11-летнего сына Александра. А вот и его фотография — стройный черноволосый парень в форме. Он давно вырос и возмужал, закончил Калининградское военное училище, сейчас служит в летных войсках в Лиде. Подарил маме двоих внучат. Их улыбающиеся лица тоже на снимках, уже цветных: мальчишка лет пяти (тоже в форме, при полном параде) и маленькая принцесса в воздушном розовом платье. «Внуку Женьке теперь 16, а внученьке Аленке 6, — не без гордости говорит счастливая бабушка. — Жалко только, что далеко живут, приезжают редко».
И все-таки жизнь прекрасна!
Людмила Константиновна 40 лет отдала любимой работе, была бухгалтером в райкоме партии. Сейчас на пенсии, живет одна в родительском доме по улице Советской. Мама ее умерла, сестра Татьяна тоже. Но она не чувствует себя одинокой, у нее много друзей и хороших знакомых, которые часто навещают ее. Помогает справиться с одиночеством и трехмастевая кошка Мурка —верная спутница во всех домашних делах. Словно благодаря за свое спасение (ее подбросили во двор маленьким больным котенком), ни на минуту не оставляет она хозяйку, мурлычет и ласкается, сидя на ее коленях, ходит за ней по пятам по дому, провожает на огород. Наверняка, благодаря такой «помощнице» все грядки — просто загляденье: политы и ухожены, ни одной сорной травинки не найдешь.
Глядя на Людмилу Константиновну даже не верится, что скоро она отпразднует свой 79-й день рождения. Наверное, оставаться бодрой и полной оптимизма ей помогает жизненный девиз: «Всегда нужно надеяться только на хорошее». С этой верой в лучшее она и живет, заряжая энергией окружающих. Пусть больше будет в ее жизни хороших событий, а каждый новый день приносит радость добрых встреч и одаривает крепким здоровьем.
Лариса САМАРИНА.
Фото автора.
