24 года отделяют нас от той черной даты, когда весь мир всколыхнулся от чернобыльской катастрофы. Для миллионов людей, никогда не слышавших о городе на Припяти, Чернобыль стал символом страшной беды, имя которой — радиация. Весь мир! А что говорить о тех, кто жил на загрязненной территории, кто непосредственно столкнулся с этой трагедией?! Тысячи людей лишились крова, были вынуждены покинуть обжитые места и начинать все с нуля. Трудно себе представить, что испытывали люди, выброшенные из родных гнезд, как приживались в чужих городах и селах. Нелегко, ой как нелегко было им пускать новые корни. Болела душа, рвалась на части, летела раненой птицей к покинутому порогу, билась в запертую дверь, в потухшие окна. Но больше всего сердце тревожилось за детей. Как уберечь, как защитить, где спрятать? И ехали автобусы в разные уголки Беларуси, увозя подальше от беды мальчиков и девочек, не осознающих всей трагедии случившегося, не понимающих, почему нужно куда-то уезжать от мамы и папы.
В первых числах мая 1986 года приехали такие автобусы и к нам в район. Почти сто деток из Наровлянского и Брагинского детских садов обрели приют в Пацуевском детском саду «Вясёлка». Самым маленьким было чуть больше годика, старшим — неполных шесть. И целых четыре месяца заменяли им маму и папу воспитательницы садика, стараясь сделать все возможное, чтобы малышам было хорошо, чтобы они не так скучали по дому, чтобы родителям, вынужденным покинуть своих кровинушек на чужих людей, было спокойнее.
Накануне очередной годовщины трагедии на Чернобыльской АЭС мне захотелось встретиться с этими «чужими людьми» и услышать из первых уст, как все было тогда, в мае 86-го.
— Я этого никогда не забуду, — рассказывает бывшая воспитательница «Вясёлкі» Галина Евгеньевна Якимчик. — Они высыпались из автобуса, такие маленькие, такие напуганные. И родители с ними приехали. Как раз были выходные. Мы деток разместили в группах, а для родителей были приготовлены места в школьном спортивном зале. Через день они уезжали. Что там творилось! Дети кричали, цеплялись за мам, приходилось отрывать их вцепившиеся ручки. Было так жалко малышей, что невозможно передать. Мамы тоже плакали, просили нас хорошо заботиться о детках. Мы представляли себя на месте этих мам и обещали, что с малышами все будет хорошо, что тут их никто не обидит.
Потом начались наши будни. Мне досталась самая младшая группа. Приходилось многих на руках укачивать, некоторые еще с сосками были. Мы их и купали в садике, одежки их стирали. За садиком растянули много веревок, и на них сушились колготочки, платьица, рубашечки, маечки.
Одна бабушка приехала и осталась. Устроилась в садик поваром, чтобы быть рядом с внуком.
Каждые две недели родители приезжали, но не все. У некоторых были дети и постарше, где-то в других местах, мамам хотелось и их навестить. Привозили сладости, ласкали детей, а потом снова было горькое и болезненное расставание. Это теперь мобильные телефоны есть, можно в любой момент позвонить, а тогда один телефон на весь садик. Родители звонили деткам постарше: счастливые, они летели к телефону.
Для детей было организовано очень хорошее пятиразовое питание, их возили на экскурсии. Родители видели, как мы относимся к детям, и были очень благодарны. Я с одной мамой десять лет потом переписывалась. Ее дочка Танечка Баранова была очень болезненной и слабенькой девочкой, она больше всех скучала по маме, плакала. Я ее каждый вечер на руках укачивала.
— Это действительно невозможно забыть, — дополняет бывшая заведующая садиком Лариса Ивановна Козловская. — У меня перед глазами эти дети еще долго стояли. Помню, как в тот день, когда мамы должны были уехать, ко мне в кабинет пришла женщина и со слезами умоляла разрешить ей остаться с дочкой. Рассказывала, что они с мужем очень долго ждали ребенка, и появление дочки для них было поистине великим счастьем. Она не представляла себе разлуку с девочкой. И я на свой страх и риск разрешила. Она сняла квартиру и каждый день приходила к девочке, которой лет пять тогда было.
А еще тогда вместе с детьми приехала одна беременная женщина. Так мы ее тоже оставили. Она и рожала в нашем роддоме, мы ее навещали, потом провожали домой с сыночком. Позже долго перезванивались с работниками тех детских садов, из которых к нам привозили детей. Они нам рассказывали о детях, нам было интересно. И теперь очень хотелось бы узнать, какими они выросли, как сложилась у них жизнь.
Жаль все-таки, что связь оборвалась, но такова жизнь. Сегодня дети, согретые когда-то работниками детского сада «Вясёлка», уже имеют своих детей. Возможно, они рассказывают им о том, как когда-то прятались от беды в далекой чужой деревне и добрые тети заменяли им маму.
Ядвига КОБРИНЕЦ.
